Про Урфин Джюса и геноцид серпуховского народа

Портал «Глазей» опубликовал «Топ-5 «бывших» Дмитрия Жарикова». На самом деле эта проблема намного масштабней, и касается она далеко не только журналистов. Появившись в нашем городе, на манер «киндер сюрприза» в майские праздники 2015 года, Жариков и прям привнес   в жизнь Серпухова много нового и неожиданного.

Начал он с того, что поменял, практически, всех замов, работавших в администрации у Залесова. И это, вообще-то вполне нормально. Многие руководители, заступив на должность, набирают свою команду, то есть, сотрудников,  человеческие и деловые качества которых они давно знают, и с кем им комфортно работать. Жариков подошел к этому вопросу разносторонне и обстоятельно. Бывшие замы были почти полностью заменены на варягов, назначенных на должности как на подбор. Мы сейчас не будем рассуждать об их профессиональных качествах и моральных принципах, это тема отдельного разговора, но даже внешне они выглядят прям один к одному – невысокие, коренастые, четко настроенные на выполнение поставленных задач при любых обстоятельствах, как и сам их предводитель новый серпуховский глава Дмитрий Жариков. Не администрация получилась, а прям Урфин Джюс и его деревянные солдаты.

 Далее стали меняться начальники и председатели отделов, управлений, комитетов и пр. Оно тоже, вроде было, как и ничего, почти логично. Хотя, с учетом того, что в большинстве своем были «сами они не местные», вопросы  возникать уже начали – а какова ж зарплата у нынешних власть имущих, чтоб вот так ездить на работу в Серпухов со всей Московской области и при этом еще и оставаться в плюсе, а не тратить все заработанное на дорогу и обеды?

А вот, когда дело дошло до директоров МУПов, завгаров и иже с ними оказалось как-то даже и не смешно. Плюс к этому моменту у подольского главы Серпухова обнаружился целый набор болезненных комплексов – патологическое неприятие любой критики, боязнь фото и видеосъемки и самый настоящий бред преследования:  

Бред пресле́дования (персекуторный бред (от лат. persecutio — преследование); в быту ошибочно употребляется понятие «ма́ния пресле́дования») — психическое расстройство, страдающий которым необоснованно убеждён в том, что некое лицо или группа лиц преследует его: шпионит, мучит, издевается, замышляет причинить вред, обокрасть, убить и т. п. В качестве преследователей могут выступать соседи, сослуживцы, тайная организация, правительство и т. д. Бред преследования впервые описал Э. Ш. Ласег (1852), затем Ж.-П. Фальре (отец) (1855), Л. Снелль (1865)[2].

Бред преследования может вызывать у больного недоверчивость, замкнутость, самоизоляцию, приступы агрессии. Больные для того, чтобы избежать слежки, меняют один вид общественного транспорта на другой, могут выскакивать из него на полном ходу, покидают вагон в метро за секунду до закрытия дверей, «квалифицированно заметают следы». Где бы больной с бредом преследования ни находился, везде он замечает, что находится под пристальным наблюдением разных людей. Часто такой бред сопровождается аффектом тревоги и страха. Больные данной формой бреда не считают себя нездоровыми и теряют способность критически воспринимать себя. Хотя отмечались случаи, когда предполагаемые больные оказывались правы в своих подозрениях, и их действительно преследовали, поэтому факты, представляемые ими, всегда нуждаются в проверке. Страдающие бредом преследования часто пишут множество жалоб в разные органы.

Все признаки заболевания прям на лицо - недоверчивость, замкнутость, самоизоляция, приступы агрессии, написание жалоб в разные органы. Закрытость от прессы, недоверчивость ко всем и вся, и жалобы, в частности, в правоохранительные органы на журналистов - все это, увы, про наше нынешнее городское руководство.

Конечно, больного человека следовало бы пожалеть, но только вот от его «симптомов» проблем прибавилось и у многих серпуховичей, в частности, с трудоустройством и бизнесом. Причем, совершенно неважно о какой сфере деятельности и профессии идет речь. Все чаще и чаще в городе наблюдаются случаи «немотивированных» увольнений, сокращений и разного рода гонений. И дальнейшей полной блокадой, то есть, невозможностью трудоустроиться, или вести свой бизнес.

Причин, непонятных для человека цивилизованного и разумного для этого у Жарикова множество. Например, любая критика городского главы в соцсетях. Кстати, довольно-таки большая часть сотрудников городской администрации по негласному распоряжению городского главы, в обязательном порядке эти сети отслеживает на предмет нелицеприятных высказываний в сторону нашего подольского руководства и тут же в оперативном порядке докладывают этому руководству о том, кто и что себе позволил. Или, например, есть у нас теперь и такое понятие, как «люди Шестуна», то есть, это те, кто работал, так или иначе, с главой района. У этих серпуховичей тоже в городе возникают теперь проблемы. И еще Дмитрий Жариков очень радушно откликается на просьбы «своих» убрать кого бы то ни было (в переносном смысле слова, конечно), например, на просьбы председателя Совета депутатов. И опять же ни сфера деятельности, ни профессии тут не важны. «За бортом» может оказаться каждый – и человек относительно публичный и любой незаметный технический служащий. Это неважно, важно человека из города убрать.

В Серпухове само собой стали поселяться страх и обстановка, скажем так, не совсем здоровая. Психические отклонения, может и не заразны, но вот последствия их для окружающих способны нарастать, как снежный ком. И последствия эти, увы, неблагоприятны, попахивают прямо-таки геноцидом коренного населения. Как дальше жить? (с).

Нельзя, наверное, утверждать про все российские города, но вот в Серпухове почему-то каждый глава оказывается для города и его жителей не лучше предыдущего. В 2010 году после выборов очень быстро даже оппоненты Жданова стали вспоминать его добрым словом, теперь, хоть это и казалось невероятным, но начинают с тоской говорить и о прошедших «залесовских» временах.

Что ждет серпуховичей дальше? Почему-то в свете нынешних тенденций, ответы на ум приходят нерадостные.