«Места души моей»

Так писала Марина Цветаева о Коктебеле, чешских деревнях и о милой сердцу Тарусе.… Так говорит о городе на берегу красавицы Оки, где родилась и выросла, Галина Серафимовна Тихонова, человек влюбленный в свою малую родину, в свое дело и в своих учеников.

Немногие знают, что ее семья упоминается в воспоминаниях Анастасии Цветаевой. «Кудрявый мальчик Серафим», так в шутку Марина называла отца Галины Серафимовны (в девичестве – Зябкиной). Он был одним из сыновей тарусского священнослужителя, с семьей которого Цветаевы по-соседски дружили, когда гостили на даче в Тарусе.

Настоящая папина дочка. Серафим Васильевич всегда хотел девочку, ее, Галочку, которая родилась в их семье уже после войны.

– А назвали меня так в роддоме из-за черных длинных волос, – улыбается преподаватель психологии Губернского колледжа Галина Серафимовна Тихонова. – Принесли маме кормить и сказали: «Держи своего галчонка».

Она была поздним ребенком. Старший брат умер во время войны десятилетним мальчиком.

– Папа тогда на фронте воевал, – поясняет педагог. – Он всю войну прошел. Попал в окружение, бежал из плена, после ранения служил в тылу. Не очень он любил вспоминать то время. Узнала обо всем этом лишь по коротким обрывочным фразам.

Серафим Васильевич – уникальный человек, мастер-самоучка. Имея четыре класса образования, он разбирался абсолютно во всем. Сам ремонтировал автомобили, мог починить телевизор, был настоящим изобретателем. Даже построил ветряной двигатель – решил таким образом получать электрическую энергию. Поставил его на участке. Вот только работало изобретение недолго, до первого сильного урагана.

– В довоенные годы папа был киномехаником, а после войны стал фотографом в доме отдыха имени Куйбышева под Тарусой, – уточняет Галина Серафимовна. – Видимо, от него у меня такая страсть к фотографии. Я всегда была с ним, ездила с отдыхающими на все экскурсии. Внешне я на маму похожа, а характер – папин. Вместе мы и забор строили, и под машиной копались, мне он больше всего доверял, а старенький только меня слушался.

Отчий дом в Тарусе, который папа построил сам, – это сейчас дача Галины Серафимовны. Она очень любит бывать там. Любит Тарусу, не представляет без нее своей жизни.

– Я ведь помню еще первый домик семьи Цветаевых, где они проводили лето. Он находился на территории дома отдыха, – говорит она. – Но со временем совсем обветшал и был разобран.

Таруса – вечная любовь Марины Цветаевой. А дача «Песочное» – старый барский дом исчезнувшего имения. Находилась она в двух верстах от города. «Совсем одна, в лесу, на высоком берегу Оки, с такими березами», – писала Марина. Здесь они с сестрой проводили лето в детстве, восхищаясь красотой и величием природы тарусского края, который называли «новым Барбизоном» в России. Небольшой, деревянный, очень уютный домик с мезонином, с большой террасой и маленьким верхним балкончиком таил для детей множество разнообразных возможностей и радостей. С балкона открывались заокские дали, сквозь верхушки деревьев мелькала и блестела на солнце Ока. В своем рассказе «Хлыстовки», написанным в эмиграции, Цветаева вспоминала эти летние завораживающие выезды на покос на приокские луга, где «ночью жгли костры и пили чай из огромной цветной чашки».

Детство верни нам, верни

Все разноцветные бусы, –

Маленькой, мирной Тарусы

Летние дни…

Сама Галина Серафимовна хорошо была знакома с дочерью Марины Цветаевой – Ариадной Эфрон. В 1958 году, после возвращения из ссылки, та приехала в Тарусу вместе с подругой.

– Недалеко от нашего дома жила тетка Марины – Валерия Ивановна Цветаева, – поясняет педагог. – Женщины поселились на зиму у нас дома, по соседству от нее. Целую зиму мы прожили вместе. Потом Валерия Ивановна им выделила участок для строительства дома, а папа помогал им, чем мог. Я тогда еще маленькая была, училась в начальной школе. Но хорошо помню, что они любили меня, частенько угощали сладостями. А еще называли почтальешей, потому что я приносила Ариадне Сергеевне и Аде Александровне письма, которые приходили на их имя. Корреспонденции, кстати, было много. Ада Александровна читала мне книжки, я очень тепло вспоминаю наши с ней посиделки.

Надо сказать, что дружба с Цветаевыми завязалась задолго до этого. Тогда еще был жив дедушка Галины Серафимовны, а ее папа был маленьким мальчиком – кудрявым Серафимом. Именно так в свое время называла его Марина. Гораздо позже ее дочь, Ариадна, часто бывала у Зябкиных на праздниках, юбилеях. Когда вернулась в Москву, приезжала каждое лето в этот тарусский домик, как на дачу.

– Весьма интересный эрудированный человек с удивительным чувством юмора. Я ее хорошо помню, – говорит Тихонова. – Она курила, голос был грубоватый. А когда встречалась с папой – это были соревнования в острословии, кто кого. Оба рассказывали случаи из жизни, может быть, и не совсем веселые, но они их преподносили очень смешно и забавно…. Вот такое было мое детство.

Ариадна Эфрон жила в Тарусе последние 19 лет почти безвыездно. У нее была трудная жизнь, она пережила незаконные репрессии, потеряла всю семью и нашла в Тарусе приют своей душе. Ей здесь было хорошо. Ариадна Сергеевна Эфрон умерла от инфаркта в 1975 году и похоронена на старом городском кладбище Тарусы. Потом ее подруга продала домик, где они жили, и на эти деньги установила на могиле огромный надгробный камень. А у Галины Серафимовны до сих пор хранится открытка, написанная ее почерком.

…Еще маленькой девочкой Галя собиралась стать учителем. Как мама, которая тоже была педагогом, ликвидировала безграмотность в молодой советской республике, семнадцатилетней девушкой ездила по деревням Тарусского района. Потом она работала в начальных классах.

– Мама окончила школу после революции, класс с педагогическим уклоном, – рассказывает Г.С.Тихонова. – Стране нужны были учителя, которые обучали бы грамоте взрослое население. Ученики, старше ее вдвое-втрое, слушались свою молодую учительницу, некоторые даже проявляли симпатию. Но мама строгая была, держала их на расстоянии… Помню, в детстве я очень любила играть в школу: собирала вокруг себя ребятишек на улице и назидательным голосом наставляла их, ставила оценки в журнал, писала замечания в дневники. Наверное, это я впитала с молоком матери.

А ведь у молоденькой Гали были попытки получить другое образование. После восьмого класса она поступила в Калужское музыкальное училище на дирижерско-хоровое отделение. Проучилась там первый семестр, поняла, что это не ее и... забрала документы. Она всегда считала, что в своей области человек должен достичь какой-то вершины мастерства, а в музыке, как она думала, ее способностей будет недостаточно, чтобы стать настоящим профессионалом.

– На следующий год я поступила в Серпуховское педагогическое училище, – продолжает Галина Серафимовна. – Хотя пришлось преодолеть и некоторые трудности. Ведь приехала я из другой области, Калужской. И конкурс был – 7-8 человек на место. Но здесь меня как-то сразу заметили, уже в приемной комиссии. Серафим Васильевич Герасимов, директор училища, не отказал мне в приеме.

Она была зачислена на школьное отделение. И до сих пор с удовольствием вспоминает ту незабываемую юношескую пору, когда пела в вокальном ансамбле, руководил которым Вячеслав Андреевич Порожняк, устраивала творческие вечера с участием известных музыкантов, певцов, поэтов... Однажды в гости к ним приехал композитор Долуханян. Девушки с ним подружились и попросили его написать песню об учителе специально для учащихся Серпуховского педагогического училища. Стихи к ней уже были готовы, их сочинила одна из студенток. Сейчас эту некогда известную песню, к сожалению, забыли. А они ее исполняли почти на каждом концерте, звучала она и по радио, и по телевидению.

«Понимаешь, мама, я – учитель.

Видишь: я вхожу, бледнея, в класс.

Это мне решили поручить их –

Сорок душ и восемьдесят глаз…»

Вместе с девчонками они первыми открыли в Лужках студенческий трудовой лагерь «Романтик», с удовольствием работали в совхозе «Большевик», давали шефские концерты для воспитанников Угрюмовской спецшколы в Чеховском районе, выступали в клубах и дворцах культуры, шили костюмы для новогодних карнавалов.

Здесь же, в училище, девушка познакомилась со своим будущим мужем, Львом Тихоновым, с которым училась в одной группе, а потом и на одном факультете педагогики и психологии в Московском Государственном педагогическом институте имени Ленина. Вечерами они вместе подрабатывали в типографии, старались сами себя содержать.

– Мои родители были уже пенсионерами, а Лев – сирота, его воспитывала бабушка, – замечает Г.С.Тихонова.

Кстати, на свадьбе у молодых педагогов была и Ариадна Сергеевна Эфрон. На счастье она подарила им деревянную статуэтку аиста.

Лев Сергеевич всю свою жизнь посвятил педагогике – был учителем начальных классов. Его очень любили коллеги, ученики, их родители.

Галина же Серафимовна всегда мечтала вернуться в родное училище уже в качестве преподавателя, и именно психологии.

– Но удалось это сделать не сразу, – объясняет она. – Десять лет работала в городском отделе народного образования, сначала методистом, потом заведующей методическим кабинетом. Но как только появилась возможность, сразу перешла сюда. А почему психология? Так это удивительная наука! Человек, его жизнь, судьба и внутренний мир. Безграничные возможности познания людей... Что может быть интереснее? Самое же главное – увидеть в каждом, даже в маленьком ребенке, личность. Многие мои студенты тоже выбрали своей профессией психологию, чем я очень горжусь.

Много лет Галина Серафимовна разрабатывала свой спецкурс по психологии. В 60 лет освоила компьютер, одна из первых в колледже создала собственный образовательный блог для студентов, который постоянно пополняет и корректирует. Ей это интересно, она уже не представляет свою работу без современных технологий. С улыбкой вспоминает, как собственноручно рисовала наглядные пособия и таблицы. А сейчас другие способы и формы подачи материала.

Мы используем на своих занятиях видео, презентации. И это здорово! – замечает она. – Стараюсь не отстать от времени. Ведь наши студенты со всем этим на «ты». Значит и педагог обязан в совершенстве владеть новинками. И потом, я ведь Лев по гороскопу. Поэтому, если уж что-то делаю, то делаю это только на «отлично».