Последняя катастрофа настигла Булгакова в Серпухове

На станции Серпухов Михаил Булгаков получил известие, которое стало причиной его смертельной болезни.

Сегодня, 15 мая, исполняется 126 лет со дня рождения великого мистика 20 века - Михаила Афанасьевича Булгакова. И, может быть, кому-то покажется нелепым, что в день рождения мы решили вспомнить обстоятельства смерти писателя. Но, если верить в теорию о том, что смерть – лишь переход в другое состояние, то это значит, что Булгаков жив. Он вечен, как и его произведения, его герои.

Вся жизнь Булгакова – череда мистических совпадений. Хотя, ведь не зря говорят, что случайности - неслучайны. В 1926 году во время обыска у писателя изъяли дневники и рукопись «Собачьего сердца». Спустя два года ему вернули текст романа. Говорили, что этому якобы помог Максим Горький. А первый вариант «Мастера и Маргариты» 1928 года он вообще сжег, как герой его же романа. Однако через 26 лет после смерти автора роман увидел свет. Конечно, благодаря супруге Елене Сергеевне, с которой он перед смертью взял клятву, что она сохранит рукопись. Он умирал с мыслями о романе и со словами: «Чтобы знали». Выходит, пророческой была фраза «Рукописи не горят».

Булгаков был необычным человеком, обладающим потрясающей интуицией, а, возможно, и неким особенным даром предвидения. Однажды он предсказал свою смерть. И было это в новогоднюю ночь предпоследнего года жизни писателя. Встречали Новый год в квартире Булгаковых тесной дружной компанией. И вот в разгар застолья, вместо тоста, с грустной улыбкой Булгаков произнес: «Ну, вот, настал мой последний год». Гости запричитали, мол, ну, будет тебе, Миша, что ты, в самом деле! На что великий мистик сказал: «Не верите? Поверите…»

А незадолго до смерти в беседе с Валентином Катаевым Булгаков еще глубже зашел в своих предсказаниях: «Я скоро умру. Я даже могу вам сказать, как это будет. Я буду лежать в гробу, и, когда меня начнут выносить, мой гроб правым углом ударится в дверь Ромашова, который живёт этажом ниже». Это покажется мистикой, но когда хоронили писателя, угол его гроба действительно ударился в дверь драматурга Ромашова. Булгаков умер 10 марта, а 13 февраля он внес последнюю правку в свой легендарный роман. Это были слова Маргариты: «Так это, стало быть, литераторы за гробом идут?»

Судьбоносные события, приведшие к трагическому концу писателя, случились за полгода до этого, 14 августа 1939 года, когда он ехал в Батум для сбора материала для постановки одноименной пьесы о Сталине.  Очень интересно об этом написал Павел Матвеев, реконструируя причины смерти Булгакова:

«Катастрофа, разразившаяся в судьбе Михаила Булгакова 14 августа 1939 года, была озвучена сиплым голосом тетки-почтальонши, зашедшей в вагон поезда Москва — Тбилиси в тот момент, когда он на несколько минут остановился на станции в Серпухове. Услышав ее адресованный в глубину вагона выкрик: «Бухалтеру телеграмма!» — находившийся в одном из купе Булгаков мгновенно смертельно побледнел и произнес слова, навсегда оставшиеся в памяти его спутников — Виталия Виленкина, Платона Лесли и жены Елены: «Это не бухгалтеру, а Булгакову. И это — конец».

Получив из рук почтальонши бланк, он развернул его и, пробежав глазами, передал Виленкину. Текст гласил: «Надобность поездке отпала возвращайтесь Москву Калишьян». Два часа назад, когда они садились в поезд, чтобы ехать в Батум — для сбора недостающих деталей при постройке театральных декораций и вообще для того, чтобы Булгаков мог освежить в памяти топонимику городка, в котором разворачиваются основные эпизоды его пьесы, — ничто не предвещало такого оборота.

Поначалу Булгаковы решили ехать дальше — не для того чтобы работать, но чтобы просто отдыхать. Но стресс оказался настолько сильным, что уже на следующей остановке, в Туле, они с поезда сошли и, найдя случайный автомобиль, за большие деньги тем же вечером вернулись в Москву.

Через три недели Михаил Булгаков заболел.

Через полгода он умер».

Булгаков задумался о том, чтобы написать пьесу о Сталине после того, как критики в пух и прах разнесли его пьесу «Мольер». Был 1936 год. Тогда на писателя началась настоящая травля. И вскоре Булгакова пригласили к «красному» директору МХАТа Михаилу Аркадьеву, который стал интересоваться дальнейшими творческими планами Михаила Афанасьевича. И он ответил, что единственная тема, которая его сейчас интересует – это о Сталине.

Но пройдет еще два года, прежде, чем писатель возьмется за пьесу, ставшую для него приговором. К Булгакову пришли его друзья – завлит МХАТа Марков и его помощник Виленкин. Убеждали, что пьеса может стать прорывной для театра и полезной для самого Булгакова – мол, сколько можно быть писателем, у которого запрещают пьесу за пьесой. Михаил Афанасьевич долго раздумывал и, наконец, согласился. Но ее героем решил сделать не Сталина – вождя, а еще юного Иосифа Джугашвили. И даже получил одобрение высоких чиновников.

В 1938 году Булгаков начал писать, но будто почувствовав, что что-то не так, отложил тетрадь в ящик стола, и какое-то время не занимался пьесой. Продолжил он зимой 1939-го. Но никаких упоминаний о том, как проходил процесс работы над пьесой какое-то время, в дневнике Елены Сергеевны Булгаковой нет. Первая воодушевленная запись появляется только 21 мая:

«Часов около восьми вечера стало темнеть, а в восемь — первые удары грома, молния, началась гроза. Была очень короткой. А потом было необыкновенно освещенное красное небо. Миша сидит сейчас (десять часов вечера) над пьесой о Сталине».

Первоначальное название пьесы было «Пастырь», по одной из подпольных кличек молодого Джугашвили. Матвеев пишет, что каждый день, пока Булгаков работал над своей последней пьесой, за окнами грохотала гроза, «словно Высшие Силы в последний раз призывали его остановиться, пока не поздно».

13 июня Елена Сергеевна пишет в своем дневнике, что «настроение у Миши убийственное». Это после того, как помощник директора театра Григорий Калишьян предложил писателю подписать договор, согласно которому Булгаков должен будет внести в пьесу любые изменения, которые сочтет нужным МХАТ.

24 июля пьеса, получившая окончательное название «Батум» была сдана заказчику. Она получила одобрение от Комитета по делам искусств и была направлена на утверждение самому Сталину. А 14 августа, когда бригада во главе с Булгаковым выехала в Батум для сбора дополнительного материала, случилась катастрофа, описанная Матвеевым. В поезде, на станции Серпухов.

Пьесу запретил лично вождь, заметив: «Все дети и все молодые люди одинаковы. Не надо ставить пьесу о молодом Сталине».

На самом деле есть мнение, что Сталин получился в пьесе таким хорошим, каким он никогда не был, и потому воспринял ее как пародию на себя, узрел в ней желание Булгакова над ним посмеяться. Итогом, естественно, был запрет.

«Писатель же Булгаков, поставив свой огромный талант на службу Дьяволу (подразумевается Сталин и большевистский режим), был за это преступление немедленно ликвидирован — и вывернут из этой жизни Божеской рукой так же, как рука человеческая выворачивает перегоревшую лампочку из патрона», - пишет Матвеев, подводя итог поиску причин смерти великого писателя.

Он умер в муках в Прощёное воскресенье, накануне Великого поста, от той же болезни, что и его отец - гипертонический нефросклероз. И в свете его рокового романа, действие которого происходит на Страстной неделе, завершающей Великий пост, это тоже кажется мистикой.

«Я – писатель мистический» - писал он когда-то в отчаянии в Письме Правительству СССР. Действительно, мистикой покрыта и смерть Булгакова, и вся его жизнь. Мистическим кажется и то, что писатель, творчество которого при жизни постоянно попадало под запрет, остается самым живым и востребованным на все времена. Пьеса «Батум» ставилась только один раз, причём по первой редакции и под названием «Пастырь»: в 1991 году пьесу поставил С. Е. Кургинян в МХАТе имени Горького. Постановка имела в основе гротеск и была запрещена. Зато остальные произведения писателя, написанные им по зову души, до сих пор будоражат умы читателей по всему миру.